БЕРДЯЕВ, Николай Александрович (1874-1948). Российский философ.
В Антологии - 375 изречений этого автора

• "Буржуазия" и "пролетариат" представляют абстракции, несоответствующие живой действительности. Вызвав к жизни эти абстрактные духи и дав им имена, их наделили такой магической силой, что стало необходимым считаться с этими фикциями.
• "Добрые дела", которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не добрые. Где нет любви, там нет и добра.
• "Проклятые вопросы" больше соответствуют высоте и глубине нравственной проблемы, чем все повеления и запрещения мелкой житейской морали, желающей выдрессировать человека для общежития.
• "Средства", которыми пользуется человек, гораздо важнее "целей", которые он преследует, ибо они больше свидетельствуют о духе человека.
• Автономия разных сфер человеческой активности, утеря духовного центра привела к тому, что частичное, раздельное претендует на тоталитарность, целостность.
• Анархическая мечта есть единственная достойная и идеалистическая мечта о свободном общении людей, потому что идеалистический анархизм был бы окончательным торжеством внутреннего над внешним, свободы над насилием, человеческого духа над природой и социальной материей.
• Анархия есть хаос и дисгармония. Анархизм есть идеал свободной, изнутри определяемой гармонии и лада. За насильническим, деспотическим государством обычно скрыта внутренняя анархия и дисгармония.
• Апокалипсическое чувство истории - трагично, оно учит нас той суровой истине, что в мире возрастает не только добро, но и зло, что самая страшная борьба ещё впереди.
• Аристократия, как управление и господство лучших, как требование качественного подбора, остаётся на веки веков высшим принципом общественной жизни, единственной достойной человека утопией.
• Аскеза нужна не для того, что бы отрицать творчество человека, а для достижения внутреннего самоопределения, без которого невозможно осуществить свою жизненную задачу, своё призвание. Но аскеза легко вырождается в самоцель, становится враждебной человеку и личности.
• Атеизм - это диалектический момент Богопознания.
• Без великого таинства покаяния духовная жизнь немыслима. Грех не только должен быть осознан, но и сгореть в огне покаяния.
• Бездарность есть грех, неверное определение своего места и призвания в мире.
• Безнравственность полемики в том, что по существу своему она призывает в судьи решающие судьбу истины, - хоры, элемент случайный, посторонний, мало, а часто и ничего не понимающий.
• Безумием нужно признать всякую надежду, что в стихии революции могут господствовать и могут её направлять какие-либо более умеренные, разумные партии, жирондисты или кадеты. Это и есть самая неосуществимая из утопий.
• Биологически человек зависит от природы, социально от общества, и лишь духовно он независим.
• Бог рождается в человеке, и человек этим обогащается.
• Большие национальности, объединённые в большие государства, заболевают волей к могуществу.
• Борьба и труд могут заглушить в нас мучительный вопрос о смысле жизни, ослабить духовную жажду, но это постыдный и унизительный выход.
• Бытие заболело: всё стало временным, т.-е. исчезающим и возникающим, умирающим и рождающимся; всё стало пространственным, т.-е. ограниченным и отчуждённым в своих частях, тесным и далёким; стало материальным, т.-е. тяжёлым, подчинённым необходимости; всё стало ограниченным и относительным, подчинённым законам логики.
• Бытие порождено абстрактной мыслью. Конкретно существует Дух, а не бытие.
• Быть личностью, быть свободным есть бремя, которое человек должен нести. От человека сплошь и рядом требуют отказа от личности, подчинения детерминации общества и природы, суля ему за это облегчение его жизни. С этим связан трагизм жизни.
• В "коллективистичную" эпоху происходит не только социализация и коллективизация экономической и политической жизни, но и совести, т.е. перенесения её из глубины человека как духовного существа вовне, на коллектив, обладающий авторитетными органами.
• В жизни наций бывают периоды расцвета и периоды отцветания, периоды высшего напряжения их силы и периоды слабости. И права их на самоопределение в этих случаях различны. Вопрос о правах самоопределения национальностей не есть вопрос абстрактно-юридический, это прежде всего вопрос биологический.
• В иерархии духовных ценностей первое место принадлежит личности, второе место обществу и лишь третье место государству. Но в мире социальной обыденности, в мире греховном ценность низшая приобретает наибольшую силу, ценность же высшая - наименьшую.
• В институте брака есть бесстыдство обнаружения для общества того, что должно быть скрыто, охранено от посторонних взоров.
• В истории действуют оккультные, иррациональные силы, как организованные, так и не организованные, и их действие вырабатывает совершенно рационалистическое сознание. И те, которые находятся под властью этих сил, часто сами не знают об их существовании.
• В истории нет сплошного действия промысла Божьего. Воплощение Духа есть лишь прорывы. В истории действуют и свобода человека, и фатум.
• В истории обычно достигается и реализуется не то, что ставилось непосредственной целью.
• В исторической судьбе человека, в сущности, всё не удалось, и есть основания думать, что никогда и не будет удаваться. Не удавался ни один замысел, никогда не осуществлялось то, что ставилось задачей и целью какой-либо исторической эпохи.
• В историческом неравенстве национальностей, неравенстве их реального веса, в историческом преобладании то одних, то других национальностей есть своя большая правда, есть исполнение нравственного закона исторической действительности, столь непохожего на закон действительности индивидуальной.
• В конце концов плодотворным в истории бывал лишь великий опыт исторических неудач, ибо в нём открывалось что-то новое для человечества, происходило осмысление человеческого опыта.
• В культуре понятное лишь на высших ступенях имеет существенное значение для самых низших ступеней. И кризис культуры, совершающийся на самых высших ступенях творческой жизни, имеет мировое значение.
• В мире всегда правило, правит и будет править меньшинство. И все попытки создать царство большинства в сущности являются жалким самообманом. Вопрос лишь в том, правит ли меньшинство лучшее или худшее.
• В мире должна произойти великая реакция против власти и господства политики, против похоти политической власти, против ярости политических страстей. Политика должна занять своё подчинённое, второстепенное место, должна перестать определять критерии добра и зла, должна покориться духу и духовным целям.
• В музыке не должно быть дисгармонии, хотя мир наполнен дисгармоническими звуками. Так и философия может быть царством разума, хотя наш душевный мир полон неразумности, иррациональности.
• В музыке не должно быть дисгармонии, хотя мир наполнен дисгармоническими звуками.
• В народном суверенитете погибает народ, он тонет в механическом количестве и не находит выражение для своего органического духа, целостного и неделимого. В народном суверенитете погибает и человек. Ибо самодержавие народа не ограничивает себя неотъемлемыми правами человека и не гарантирует неприкосновенность этих прав.
• В неограниченном, ничему высшему неподчинённом народовластии, погашается как личность, так и народ, не достигается ни правда личности, ни правда соборности. Всё ценное будет зависеть от субъективных желаний людей и всё должно подчиняться их механической сумме.
• В основании философии лежит предположение, что мир есть часть человека, а не человек часть мира.
• В основе демократии лежит оптимистическая предпосылка о естественной доброте и благостности человеческой природы. Демократия не хочет знать радикального зла человеческой природы, она не предусматривает того, что воля народа может направиться ко злу, что большинство может стоять за неправду и ложь и что воля народа способна пожелать истребить всякую свободу без остатка.
• В полемике всегда есть что-то демагогическое, всегда она обращается к тем или другим инстинктам массы и всегда за ней скрывается психология рабства у толпы.
• В половой энергии скрыт источник творческого экстаза и гениального прозрения. Всё подлинно гениальное - эротично.
• В психологии масс сознание играет ничтожную роль, и управлять массами можно только через бессознательное, через вдохновляющую их символику. Именно в символах и символических образах, концентрирующих социальную энергию, выражают себя древние инстинкты, дремлющие в коллективном бессознательном.
• В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения.
• В революции освобождается огромное количество зла и злобы, но не революция создаёт их. Это старые, давно накопившиеся зло и злоба, лишь сосредоточенные и освобождённые от всех сдержек.
• В революции происходит суд над злыми силами, творящими неправду, но судящие силы сами творят зло.
• В революционном якобинстве всегда узнаётся дух политического самодержавия и деспотизма. Революция слишком часто заражается тем духом, против которого борется: один деспотизм порождает другой деспотизм, одна полиция - другую, вандализм реакции порождает вандализм революции.
• В революциях обнаруживается деморализация, потому что революции означают, что уже раньше, в старой дореволюционной жизни, пали святыни, разложились верования, что эти верования и святыни приобрели лишь риторический, внешнезаконнический характер и нужны были для сдерживаний и охранений. В революции догнивает то, что было гнило в старом, дореволюционном строе.
• В творческом подъёме преодолевается подавленность, а это самое главное.
• Утопия хочет совершенной жизни, принудительного добра, рационализации человеческой трагедии без действительного преображения человека и мира.
• В философии самое истинное, наиболее творчески прорывающееся через необходимость к свободе, через бессмыслицу к смыслу, - быть может, наименее доказанное. В философии нет логики доказательства, так как вообще нет логики философии, нет ничего логически предшествующего интуиции философа.
• В этом мире нет человеческой справедливости, но есть жестокая, бесчеловечная справедливость, справедливость рока.
• Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку.
• Великие государства великих исторических народов подчинены неотвратимой империалистической диалектики, через которую они достигают могущества и погибают.
• Вера в бессмертие есть не только утешительная вера, облегчающая жизнь, она есть также страшная, ужасная вера, отягчающая жизнь безмерной ответственностью.
• Весь трагизм жизни происходит от столкновения конечного и бесконечного, временного и вечного, от несоответствия между человеком как духовным существом, и человеком, как природным существом, живущим в природном мире. Никакой усовершенствованный социальный строй не может этому помочь, наоборот, он выявляет столкновение и несоответствие в более чистом виде.
• Вечный трагизм семьи заключается в том, что мужчина и женщина представляют разные миры, и цели их никогда не совпадают.
• Власть и повиновение - самые грязные, самые подлые слова, какие только существуют. Взяты эти слова из самой позорной области человеческой жизни и представлять учение о Боге, как власти, и о человеческом отношении к нему, как повиновении, является кощунством.
• Власть никогда не принадлежала и не может принадлежать большинству. Это противоречит природе власти. Власть имеет иерархическую природу и иерархическое строение.
• Власть техники привела к страшному ускорению времени, за которым человек не может угнаться. Ни одно мгновение не самоценно, оно есть лишь средство для последующего мгновения.
• Власть техники требует от человека невероятной активности, от которой он становится пассивным. Он становится средством внечеловеческого процесса.
• Во все времена психология восставших масс была одинаково неприглядна. И пролетарским социализмом движет злоба, зависть и месть, которые управляют массовыми социалистическими движениями с древних времён.
• Во имя свободы добра необходимо допустить и некоторую свободу зла. Сам Бог допустил существование зла и этим указал на значение свободы.
• Возможность творчества свидетельствует о недостаточности этого мира, о постоянном преодолении его, о существовании для этого силы, исходящей из другого мира или более глубокого пласта, чем этот плоский мир. Вместе с тем творчество свидетельствует о принадлежности человека к двум мирам.
• Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге, за приспособление христианства к господствующим силам. Атеизм может быть диалектическим моментом в очищении идеи Бога.
• Война всегда имеет иррациональные основы и предполагает покорность человека целям, стоящим выше его постижимых интересов.
• Война и всё с ней связанное есть не только самая предельная форма насилия, но и самая крайняя форма антиперсонализма, отрицания личности.
• Война и революция - судьи людей и народов.
• Война обращена не только к низшим, но и к высшим инстинктам человеческой природы, к инстинктам самопожертвования, любви к родине. На войну люди идут умирать, а не только убивать. И потому война, при духовно должном отношении к ней, облагораживает и возвышает человеческую душу.
• Воспоминание не есть сохранение или восстановление нашего прошлого, но всегда новое, всегда преображённое прошлое. Воспоминание имеет творческий характер.
• Время призрачно, потому что призрачны его составные части: нет прошлого, нет настоящего и нет будущего. Настоящее - малое нереальное мгновение между прошлым и будущем. Прошлое призрачно, потому что его уже нет. Будущее призрачно, потому что его ещё нет.
• Все большие революции доказывают, что именно радикальные утопии реализуются, более же умеренные идеологии, которые казались более практичными, не играют никакой роли.
• Всеобщее голосование - негодный способ выражения качеств в жизни народной. Народ есть иерархический организм, и его воля невыразима в мнении большинства. Меньшинство может лучше и совершеннее выражать волю народа, как органического целого, обладающего соборным духом.
• Вся значительность, смысл и ценность жизни определяется скрытой за ней тайной, бесконечностью, не подлежащей рационализации, о которой возможен лишь символ и миф.
• Вся политическая и социальная история XlX века есть драма столкновения свободы и равенства, и мечта о их гармоническом сочетании есть утопия. Не может быть примирения между притязаниями личности и притязаниями общества, между волей к свободе и волей к равенству.
• Гениальная жизнь знает минуты экстатического блаженства, но не знает покоя и счастья, всегда находится в трагическом разладе с окружающим миром.
• Гениальность трагична. она не вмещается в "мире" и не принимается "миром". Гений-творец никогда не отвечает требованиям "мира", никогда не исполняет заказов "мира". В гениальности всегда есть какое-то неудачничество перед судом "мира", почти ненужность для "мира".
• Главная заслуга Церкви Христовой в том, что она признаёт бесконечную глубину человеческого духа и защищает его от неограниченных посягательств государства и общества.
• Главное зло, главное страдание в жизни общества определяется не только тем, что люди индивидуально дурные или злые, сколько дурными или злыми идеями, которыми они одержимы.
• Государство имеет свою миссию на земле, но государство всегда не адекватно, всегда греховно и в нем всегда возможно торжество царства зверя.
• Государство не может быть до конца христиански благочестивым. Государство - явление порядка природного, а не благодатного. И во всех построениях христианского государства чувствуются фальшь и ложь.
• Государство не может быть органом какого-нибудь класса, оно есть продукт равнодействующей всех общественных сил.
• Демократическая мораль отрицает индивидуальность каждого во имя призрака индивидуальности всех других. Демократическая мораль неизбежно вырождается в самодовольное и властолюбивое мещанство, в хамство, не ведающее душевной чуткости и изящества, в ремесленную муштровку и нормировку.
• Демократическая этика - отвратительная бессмыслица и в корне противоречит индивидуализму, но демократический общественный строй есть вывод из основ индивидуализма.
• Демократия не может быть выражением духа народа, ибо дух народа выразим лишь в организме, демократия же есть механизм. Демократия берёт человека как арифметическую единицу, математически равную всякой другой. Для неё народ как органическое целое распадается на атомы и потом собирается как механический коллектив.
• Демократия неблагоприятна появлению сильных, ярких творческих личностей, она создаёт нивелирующую общественную среду, которая стремится целиком поглотить личность и подчинить её себе.
• Демоническое начало в государстве связано не только с волей к могуществу, но и со страхом; именно одержимый страхом совершает величайшие насилия и жестокости.
• Для того чтобы утвердилась человеческая индивидуальность, человеческая личность, для этого она должна сознавать свою связь с началом более высоким, чем она сама.
• Догматизм - есть выражение фиксированного, избирающего сознания, сознания, дерзнувшего на творческий акт. Догматизм есть преодоление власти плохой бесконечности во имя вечности, рассечение дурной множественности во имя избрания единого.
• Догматизм есть цельность духа, творческая его уверенность в собственной силе. Критицизм есть раздвоенность духа, неуверенность в своей силе, ослабляющая творчество.
• Догматы веры мертвеют и вырождаются во внешний авторитет, когда теряются их мистические истоки, когда они воспринимаются внешним, а не внутренним человеком, переживаются телесно и душевно, а не духовно.
• Доказательства, в сущности, никогда не доказывают никаких истин, ибо предполагают уже принятие начальных и конечных интуиций. В середине же можно доказать какую-угодно ложь. Доказательство есть лишь техника логического аппарата и к истине никакого отношения не имеет.
• Должен быть максимум свободы в жизни духовной и минимум в жизни экономической, когда злоупотребление свободой лишает многих хлеба насущного.
• Духовной аристократии, возвышающейся над всякой общественно-классовой и групповой нравственностью, должны принадлежать первые толчки к дальнейшему прогрессу, без неё наступило бы царство застоя и стадности.
• Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.
• Если наука переходит в философию, то философия переходит в религию.
• Если нет Бога и правды, возвышающейся над обществом и природой, то человек раб природы и социальной необходимости.
• Если революции и были важным внутренне неизбежным моментом в судьбе народов, но они никогда не разрешали тех задач, которые были им заданы.
• Есть одно мерило, которым можно измерить свободу, это веротерпимость.
• Женщина - коренная, быть может единственная слабость мужчины, точка его рабского скрепления с природой, ставшей ему до жуткости чуждой.
• Женщина более связана с душой мира, с первичными стихиями, и через женщину мужчина приобщается к ним. Мужская культура слишком рационалистична, слишком далеко ушла от непосредственных тайн космической жизни и возвращается к ним она через женщину.
• Женщины лживее мужчин, ложь есть самозащита, выработанная историческим бесправием женщины.
• Жизнь пола - безликая, родовая. В ней человек является игралищем родовой стихии. Сексуальное влечение само по себе не утверждает личности, а раздавливает её.
• Жизнь продвигается в направлении утопий. И пожалуй, начинается век, когда весь класс культурных людей будет мечтать о нахождении средств для избежания социальных утопий и возврату к неутопическому обществу, менее совершенному, но более свободному. Ибо, чтобы всех людей сделать совершенными, необходимо многих из них лишить свободы.
• Задача философии - найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции, и синтезировать формулы. Убеждает и заражает в философии совершенство формул, их острота и ясность, исходящий от них свет, а не доказательства и выводы.
• Зло господствует в этом мире, но не ему принадлежит последнее слово. Зло - диалектический момент в развитии творения.
• Зло необъяснимо без свободы, Зло является на путях свободы. Без этой связи со свободой не существует ответственности за зло. Без свободы за зло был бы ответствен Бог.
• Зло нужно искать не в войне, а до войны, в самых мирных по внешнему обличью временах. В эти мирные времена совершаются духовные убийства, накопляется злоба и ненависть. В войне же жертвенно искупается содеянное зло, человек берёт на себя последствия своего пути.
• Знание тем и отличается от веры, что оно принудительно и гарантировано, оно не оставляет свободы выбора и не нуждается в ней.
• И самое рациональное демократическое государство опирается на миф и не может существовать без иррациональных символов.
• Идеи демократические, социалистические, анархические притязают давать содержание человеческой жизни; они легко превращаются в лжерелигии и вызывают к себе отношение религиозного характера. Но в этом-то и коренится ложь этих идей, ибо в них нет никакого духовного содержания и нет ничего достойного религиозно-патетического отношения.
• Идея адских мук превращает жизнь в судебный процесс, грозящий вечной каторгой. Это идея обнаруживает самое мрачное подсознательное в человеке.
• Идея нравственного развития немыслима без идеи верховной цели, которая должна осуществляться этим развитием.
• Идея призвания по существу своему идея религиозная, а не "мирская", и исполнение призвания есть религиозный долг.
• Идея прогресса превращает каждое человеческое поколение, каждое лицо человеческое, каждую эпоху истории в средство и орудие для окончательной цели - совершенства, могущества и блаженства грядущего человечества, в котором никто из нас не будет иметь удела.
• Идолопоклонство возможно не только по отношению к идолам, но и по отношению к Богу.
• Индивидуум пребывает в лоне рода и общества, он принужден рассматривать себя как часть, которая не может противопоставить себя ему. Совершенно другое означает личность. Личность - категория духа, а не природы и не есть часть общества. Наоборот, общество есть часть личности, лишь социальная её сторона.
• Интеллигенция - часть человечества, в которой индивидуальная сторона человеческого духа победила групповую ограниченность.
• Интересы современной цивилизации это те, которых не было вчера и не будет завтра.
• Искание истины предполагает свободу. Вне свободы есть лишь польза, а не истина, лишь интересы власти.
• Искусство освобождает от рабства у обыденности.
• Истина не дана готовой и не падает сверху на человека, как какая-то вещь. Истина есть путь и жизнь, духовная жизнь человека.
• Истина опасна и не даёт гарантий и вся общественная жизнь людей основана на лжи.
• Истина требует свободы. Веротерпимость связана с тем, что истина бесконечна, открывает бесконечный путь, и превращение истины в конечность, что есть нетерпимость и фанатизм, есть в сущности измена истине.
• Историческая жизнь основана на абсолютном несходстве средств с целями.
• Исторически сложившиеся формы власти есть всегда уже объективированные и рационализированные подсознательные состояния и страсти. И это всегда означает создание мифов, без которых нельзя управлять человеческими массами.
• История человечества есть в значительной степени история войн, и она приходит к тотальной войне.
• К революциям ведут не созидательные, творческие процессы, а процессы гнилостные и разрушительные. Революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни.
• Каждая школа в искусстве создаёт свою условную ложь, и в эстетических оценках невероятную роль играет снобизм. Эстет есть существо, лишённое всякой свободы восприятия и суждения.
• Каждое поколение имеет цель в самом себе, несёт оправдание и смысл в своей собственной жизни, в творимых им ценностях, а не в том, что оно является средством для поколений последующих.
• Какой бы характер ни носила война, она является показателем напряжённого динамизма истории. Динамика истории есть сложный ряд аннексий, к которым очень трудно применять категорию справедливости.
• Классовая борьба, рост её силы и сознательности возможны только благодаря ослаблению классовых антагонизмов, благодаря сближению между различными общественными группами.
• Классовая истина есть нелепое словосочетание. Но может быть классовая ложь.
• Когда могущество государства и нации объявляется большей ценностью, чем человек, то в принципе война уже объявлена, всё для неё уже подготовлено.
• Когда покаяние переходит в отчаяние, оно должно остановиться, оно не имеет уже оправдания, как не рождающее света.
• Когда применяют злые, противоположные целям средства, то до цели никогда не доходят, о них забывают или превращают в чистую риторику.
• Когда свобода и слово признаются лишь средствами, когда защищают их лишь во имя утилитарного бога, то свободе будет положен слишком быстрый предел и слово не захотят слушать, воздвигнут гонение на свободное слово за бесполезность и ненужность, за вред, который оно будто бы приносит.
• Коллективизм всегда значит, что нет настоящей общности, что для организации общества нужно создать фиктивную реальность коллектива.
• Коммунизм фанатично враждебен всякой религии не как социальная система, а как религия.
• Корень мещанства в умалении ценностей, в постепенном превращении великого в малое и в ничто, мировой трагедии в мещанскую драму, комедию и, наконец, в пошлый фарс.
• Красота тесно связана с трагизмом жизни, и смерть трагедии была бы смертью красоты.
• Кризис культуры и искание нового бытия, превышающего культуру, совершается в том избранном меньшинстве, которое познало культуру до конца и изжило пути культуры, в высшем культурном слое. Для огромного большинства никакого кризиса культуры не существует, и его вражда к культуре означает лишь некультурность, лишь зависть к культуре и культурным, а не внутреннюю в ней трагедию.
• Культивировать в себе эстетические переживания - значит развивать в себе прекрасное, что-то высшее, чем я сам.
• Культура всегда идёт сверху вниз, путь её аристократический. Цивилизация идёт снизу вверх, она родилась в борьбе человека с природой, вне храмов и культа. Культура есть явление глубоко индивидуальное и неповторимое. Цивилизация же есть явление общее и повсюду повторяющееся. Культура имеет душу. Цивилизация же имеет лишь методы и орудие.
• Культура всегда национальна, никогда не интернациональна, и вместе с тем она сверхнациональна по своим достижениям и универсальна по своим основам.
• Культура родилась из культа.
• Культура создана творческими порывами, но в своём самодовольстве и окаменелости она может стать врагом всякого творческого порыва. Тогда восстание варварства является естественным путём, какой и может вывести на новые пути.
• Личность есть боль. Борьба за реализацию личности болезненна. Можно избежать боли, отказавшись от личности. И человек слишком часто это делает.
• Личность есть сопротивление, сопротивление детерминации обществом и природой, героическая борьба за самоопределение изнутри. Личность имеет волевое ядро, в котором всякое движение определяется изнутри, а не извне.
• Личность есть целое, она не может быть частью, не подчинена никакому другому целому, находится вне отношения рода и индивидуума. Личность должна мыслиться не в подчинении роду, а в соотношении и общении с другими личностями, с миром и с Богом.
• Личность не самодостаточна, она не может довольствоваться собой. Она всегда предполагает существование других личностей, выход из себя в другого.
• Личность прежде всего - манифестация свободы, борьбы с необходимостью.
• Личность различна, единична, неповторима, оригинальна, не походит на других. Личность есть исключение, а не правило.
• Любовь - как бы универсальная энергия жизни, обладающая способностью превращать злые страсти в страсти творческие.
• Любовь всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая.
• Люди чаще, чем думают, живут в царстве абстракций, фикций, мифов. Самые рациональные люди живут мифами. Самый рационализм есть один из мифов.
• Мазохизм и садизм глубоко присущи человеческой природе. Человек есть существо, мучающее себя и других и испытывающее от этого мучения наслаждение.
• Марксизм есть философия благ, а не ценностей.
• Марксизм не есть социальная утопия, возможен опыт реализации марксизма в социальной жизни. Но марксизм - духовная утопия, утопия совершенной рационализации всей человеческой жизни.
• Массы всегда имеют пафос равенства, а не свободы. И большими революциями всегда двигало начало равенства, а не свободы.
• Мещане - те, которые по духовной своей бедности временное ставят выше вечного, абсолютные ценности предают за благоустроенное и удобное царство мира сего, злобствуют против благородной и великой культуры, против гениев и творцов, против религии, философии и эстетики, против абсолютных прав личности и беспокойства её, мешающего им окончательно устроиться.
• Мистика есть бытийственная основа всякого религиозного сознания, тёмный исток религиозной жизни. Религия приводит в сознание и быт то, что в мистике непосредственно переживается и открывается.
• Моя личность не есть готовая реальность, я созидаю свою личность, созидаю её и тогда, когда познаю себя; "Я" есть, прежде всего, акт.
• Мы приходим к Богу совсем не потому, что рациональное мышление требует бытия Божьего, а потому, что мир упирается в тайну и в ней рациональное мышление кончается.
• Мы рождаемся для любви, и насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.
• На вершинах культуры человека мучит противоположность между тем, чтобы создавать что-то, и тем, чтобы быть чем-то. Гении творили, но недостаточно были; святые были, но мало творили.
• На почве самодержавия не может быть никакой религиозной мысли и никакого религиозного движения; то, что санкционируется в качестве благочестивого, - только холопство.
• Нам одинаково ненавистен как утилитаризм земной, расценивающий права человека с точки зрения государственного благоденствия, так и утилитаризм небесный, посягающий на человеческое право и свободу во имя насильственного спасения людей на том свете.
• Народ не может сам собой править, он нуждается в правителях. В демократических республиках правит совсем не народ, а незначительное меньшинство вожаков политических партий, банкиров, газетчиков и т.п. Так называемый народный суверенитет есть только мгновение в жизни народа, лишь разлив народной стихии. Сложение общества и государства, образование социального космоса есть всегда процесс возникновения неравенства и иерархии, выделение правящего слоя.
• Народовластие, как высший суверенный принцип, не может гарантировать личности неотъемлемых, безусловных прав, так как ставит судьбу личности в зависимости от случайной, субъективно-изменчивой воли людей.
• Насилие никогда не приводит к свободе, ненависть никогда не приводит к братству. Великая тайна скрыта в том, что средства важнее цели. Именно средства, путь свидетельствует о духе, которым проникнуты люди.
• Наука есть реакция самосохранения человека, потерянного в тёмном лесу мировой жизни.
• Наука не знает Истины, а знает лишь истины.
• Наука не творчество, а послушание, её стихия не свобода, а необходимость. Наука всегда была выражением неволи человека у необходимости.
• Наука основана на отчуждения человека от бытия и отчуждения бытия от человека. Познающий человек вне бытия и познаваемое бытие вне человека.
• Нахождение совести и органа оценки в духовной глубине человека означает не индивидуализм, не замыкание и изоляцию человека, а размыкание, победу над эгоцентризмом, вхождение в универсальную общность.
• Национализм малых народов есть проявление изоляции и самодовольства. Национализм больших народов есть империалистическая экспансия.
• Национальная или классовая гордость есть и личная гордость, и то, что её принимают за добродетель, есть величайшая ложь, которая наполняет человеческую жизнь.
• национальное государство - мещанское государство, оно может быть спокойным и довольным. Империалистическое государство находится во власти таинственного исторического рока, который сулит ему и величие, и гибель; оно вступает в историческую трагедию, из которой нет уже выхода.
• Национальное сознание есть сознание единства исторической судьбы.
• Не в политике и не в экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности.
• Не во имя своё творчество. Творчество жертвенно. Творчество, не проходящее через жертву, - пустота.
• Не может быть философии о чужих идеях, о мире идей, как о предмете, как объекте; философия может быть только о своих идеях, о духе, о человеке в себе и из себя.
• Не может и не должно быть слишком человеческих посредников и судей между индивидуальной душой и Богом.
• Не неравенство создаёт нужду, а нужда создаёт неравенство как спасительное приспособление, как выход, предотвращающий хозяйственное и культурное понижение и гибель.
• Нельзя идеализировать природу человека. "Исторический" человек лучше "естественного", и расковывание человека "естественного" порождает лишь зло. "Историческое" состояние выше "естественного", "историческое" право выше "естественного". Неотъемлемые и священные права имеет человек не как "естественное" существо, а как существо духовное.
• Нельзя называть великим именем свободы ту жалкую иллюзорную свободу, что является результатом приспособления людей к общежитию.
• Необходимо делать различие между общением и обществом. Общение всегда персоналистично, всегда есть встреча личности с личностью. Общество, оформляющее себя в государстве, абстрактно, оно есть объективация, в нём исчезает личность.
• Необходимость свободы мотивируется разно, но, может быть, величайшим мотивом является невозможность создавать без неё духовную культуру.
• Необыкновенный и наделённый особыми дарами человек не есть человек, которому всё дозволено. Это дуракам и ничтожествам всё дозволено.
• Неотъемлемые права человека более глубокий и основоположный принцип, чем суверенитет народа.
• Неправда революции - во взгляде на всякое данное человеческое поколение, лишь как на средство для поколений будущих; на человеческую личность, как на средство для блага человеческого общества, для новой государственности.
• Неравенство есть условие развития культуры, и всякое бытие связано с неравенством.
• Нет классовой истины, но может быть классовая ложь.
• Нет ни одной практической этики, которая не принижала бы достоинства философа и философии. К высшим философским принципам искусственно приклеивается самая обыденная мещанская мораль.
• Нет ничего более злого, чем стремление осуществить благо во что бы то ни стало.
• Нетерпимость, смягчённая форма фанатизма, есть всегда сужение сознания, непонимание множественности и индивидуальности жизни.
• Никто не выставляет прямо злых целей, зло всегда прикрывается добром, всегда крадёт у добра. Зло видно лишь в применяемых средствах.
• Ни один человек не может считать себя законченной личностью. Личность не закончена, она должна себя реализовать, это великая задача, поставленная человеку, задача осуществить образ и подобие Божие, вместить в себе в индивидуальной форме универсальное, полноту. Личность творит себя на протяжении всей человеческой жизни.
• Ничто "общее" не может утешить "индивидуальное" существо в его несчастной судьбе. Самый прогресс приемлем в том лишь случае, если он совершается не только для грядущих поколений, но и для меня.
• Нравственная жизнь трагична. В основе трагичности лежит столкновение морали личной и морали социальной, противоречие этики рода, этики социальной и этики персоналистической, этики творческой личности.
• Обречённый гениальности не в силах сохранить себя в этом мире, не обладает силой приспособления к требованиям этого мира. Поэтому гениальная жизнь есть жертвенный подвиг.
• Общественное устроение никогда не было общественным творчеством, всегда было формой послушания и приспособления.
• Объективация и опустошение природы космоса (физика), объективация и опустошение истории (марксизм), опустошение душ (Фрейд). Творец как бы уходит из творения.
• Обыкновенно в революции достигалось совсем не то, что люди предполагали и к чему стремились. Они обычно кончались реакцией, в которой и раскрывалось что-то новое, происходило осмысление пережитого опыта, хотя бы реакции и сопровождались целым рядом отрицательных проявлений и отбрасывали общество частично назад.
• Один человек может лучше выразить волю и дух народа, как органического целого, чем все, чем всё человеческое количество. На этом основано значение великих людей в исторической жизни народов.
• Одна из миссий государства - спасти человека от коллективизма, поглощающего личность, не знающего границ своим притязаниям, и готового забрать человека целиком.
• Оптимизм и пессимизм одинаковы формы детерминизма, одинаково противоречат свободе. История есть не прогресс по восходящей линии и не регресс, а трагическая борьба, в ней вырастает и добро и зло, в ней обнажаются противоположности.
• Основной принцип нравственности и формальное условие всякого нравственного блага - это самоцельность человеческой личности и равноценность всех человеческих личностей.
• Осуждением господствующих до революции слоёв общества является то, что они довели до революции.
• От разума философствующих филистеров можно создать мораль обыденности, но моральная проблема начинается там, где начинается трагедия, и только люди трагедии имеют внутреннее право говорить о добре и зле.
• Отпадение от памяти, от предания есть отпадение от духа вечности и ниспадение в смертоносную временность.
• Отрицательная реакция на окружающую среду и склонность протестовать - это форма зависимости.
• Ошибочна точка зрения, которая видит в политической жизни самые корыстные чувства людей и социальных групп. Их так называемые интересы сплошь и рядом носят совершенно иррациональный, противный всякому разумному расчёту характер.
• Память есть борьба со смертною властью времени во имя вечности.
• Познание не есть только интеллектуальный процесс, в нём действуют все силы человека, волевое избрание, притяжение и отталкивание от Истины.
• Познание себя частью природного мира есть вторичный фактор человеческого сознания - первично дан себе человек и переживает себя человек как факт внеприродный, внемирный. Человек глубже и первичней своего психологического и биологического.
• Пол - источник мировой истории, с ним связаны интенсивность и богатства бытия, им заполнена половина жизни мира и от него зависит вторая половина, в нём коренится трагизм жизни.
• Пол относится не к части человека, а к целому человеку. Пол не есть одна из сторон человека, - он захватывает и определяет всего человека.
• Пол совсем не есть функция человеческого организма, пол есть свойство всего организма человека, каждой его клетки.
• Политическое освобождение есть освобождение от политики.
• По-настоящему любит свободу тот, кто утверждает её для другого.
• Преступления, которые человек совершает во имя коллективов, отождествляя себя с ними, суть преступления личные. Национальный и классовый эгоизм есть также личный эгоизм, ненавистнический национализм есть также личный грех.
• Привычка есть одна из форм борьбы с чуждостью мира.
• Прирождённый аристократизм, аристократизм духа отрицает иерархические чины и положение в обществе, связанные с принадлежностью к какому-то целому.
• Причина исключительного динамизма и действенности марксизма-коммунизма та, что он носит в себе все черты религии. Можно установить следующие религиозные черты марксизма: догматичность, иерархическая организованность, перенесение совести на высший орган; тоталитаризм, фанатизм, жестокость к еретикам, признание первородного греха (эксплуатации), разделение истории на две части, мессианство.
• Прогресс с философской и этической точки зрения есть прежде всего освобождение человеческого "Я" от внешних пут.
• Против сил диавола всегда создается инквизиция или комитет общественного спасения, всесильная тайная полиция, чека. Эти страшные учреждения всегда создавались страхом диавола. Но диавол всегда оказывался сильнее, он проникал в эти учреждения и руководил ими.
• Психоанализ есть психология без души.
• Психологический парадокс заключается в том, что ненависть и отвращение к себе есть вместе с тем эгоцентризм, поглощенность собой, бессилие выйти из себя, забыть себя и подумать о других.
• Пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже даёт смысл жизни.
• Путь творчества есть религиозный опыт. В творческом экстазе есть большая отрешённость, чем в смирении, большая дума о Боге, чем о себе.
• Расизм относится к области мифологии, а не науки. Чистых рас не существует.
• Ревность не соединена со свободой человека. В ревности есть инстинкт собственности и господства, но в состоянии унижения. Нужно признавать право любви и отрицать право ревности, перестав её идеализировать.
• Революции делаются средним человеком и для среднего человека, который совсем не хочет изменения структуры сознания, не хочет нового духа, не хочет стать новым человеком, не хочет реальной победы над рабством. Дух революций оказывается враждебен революции духа.
• Революции загипнотизированы влюблённой ненавистью к старой жизни. Революция есть реакция против старого, а не творчество нового.
• Революции настолько осуществимы, что их почти невозможно остановить. И они не осуществимы потому, что в них никогда не реализуется то, к чему стремилось первое поколение делавших её революционеров.
• Революционеры хотят внешне механически отделаться от греха и зла и тем нередко укрепляют грех и зло. Зло мира должно быть изжито органически, а не механически.
• Революционные иллюзии прогресса, всеосвобождающей революции, социалистического земного благополучия начинаются с рационализма, но кончается рационалистическая революция тем, что расковывается хаос и начинают господствовать силы иррациональные и тёмные.
• Революционный миф всегда заключает в себе бессознательный обман, и вместе с тем без революционного мифа нельзя делать революций. поэтому история заключает в себе непреодолимый трагизм.
• Революцию нельзя свергать, её нужно внутренне изживать, защищая дух, на который она всегда посягает.
• Революция - конец старой жизни, а не начало новой. В революции искупаются грехи прошлого.
• Революции всегда бывают неудачные, удачных революций не бывает и быть не может. Они всегда порождают не то, к чему стремились, всегда переходят в свою противоположность.
• Революция всегда была направлена против деспотизма и тирании, но она в известный момент своего разворачивания создаёт диктатуру и тиранию, отменяя все свободы.
• Революция есть расплата за грехи прошлого, есть знак того, что не было творческих духовных сил для реформирования общества.
• Революция иррациональна, даёт волю иррациональным инстинктам, и вместе с тем она всегда подчинена рационалистическим идеологиям и в ней происходят процессы рационализации, опрокидываются старые нелепые традиции.
• Революция иррациональна, она свидетельствует о господстве иррациональных сил в истории.
• Революция не восход, не заря, не начало нового дня, а закат, сумерки, конец старого дня.
• Религиозная потребность неискоренима из человеческой души, и если она не удовлетворяется нормально религией, то удовлетворяется чем-нибудь иным, принимающим религиозную форму.
• Религия - не отдельный уголок индивидуальных переживаний, которыми каждый по-своему утешается, а реальное дело спасения человечества и мира, победы над смертью и небытием, утверждение личности в бытии абсолютном.
• Религия есть установление связи и родства, преодоление чужого инобытия, и в родине прежде всего обретает человек эту связь. Вот почему в национальном бытии и национальном сознании есть религиозная основа, религиозная глубина. И всякая попытка оторвать национальность от этой религиозной глубины выбрасывает её на поверхность и подвергает опасности распыления.
• Религия, несмотря на текучесть своего содержания, есть вечная, трансцендентальная функция сознания, и всякое цельное понимание и отношение к миру должно быть религией.
• Реставраций никогда не бывает. Бывают лишь судорожные конвульсивные движения сил, догнивающих, претерпевших распад в революции. Бессмысленно реставрировать то, что привело к революции.
• Решение социального вопроса политикой, завоеванием власти есть в значительной степени фиктивное решение, оно не создаёт новой ткани общества.
• Рост демократии в мире имеет роковой смысл. Демократическое равенство есть потеря способности различать качества духовной жизни. Демократическая идеология количеств не может не вести к царству худших.
• С покаяния начинается борьба с тьмой греха. Грех не только должен быть осознан, но и сгореть в огне покаяния.
• С полом связаны самые таинственные, загадочные глубины человеческого существования.
• С точки зрения общественного благополучия можно оправдать любое бесправие.
• Сама постановка дерзкой задачи познать Вселенную возможна лишь для того, кто сам есть вселенная, кто в силах противостоять Вселенной как равный, как способный включить её в себя.
• Само сознание человека, как центра мира, в себе таящего разгадку мира и возвышающегося над всеми вещами мира, есть предпосылка всякой философии, без которой нельзя дерзать философствовать.
• Самое сложное и проблематичное на большой глубине должно совпадать с самым простым и ясным.
• Самоубийца - человек одержимый. Он одержим объявшей его тьмой.
• Самые радикальные социальные перевороты не затрагивают корней человеческого бытия, не уничтожают зла, а лишь отводят его.
• Самые страшные люди - это люди, одержимые страхом.
• Самым большим злом является утилитарное отношение к истине. Истина не есть слуга человека, и она оправдывается совсем не пользой, которую приносит. Человек призван служить истине.
• Свобода аристократична, а не демократична. Она обращена к личности, а не к массе. Общественная свобода может быть самой страшной тиранией, она может превратиться в порабощение всех.
• Свобода воли, вечно стоящая перед устрашающей необходимостью делать избрание навязанного ей, порабощала и угнетала человека; настоящее освобождение человека происходило от благодати, а не от свободы воли; человек свободен, когда ему не нужно выбирать.
• Свобода есть главный источник трагизма жизни. Жизнь в божественной необходимости была бы бестрагична.
• Свобода есть не право человека, а обязанность человека перед Богом.
• Свобода и равенство несовместимы. Свобода есть прежде всего право на неравенство, на возможность увеличивать объём и ценность своей жизни. Равенство же есть прежде всего посягательство на свободу и направлено против всякого различия и права на возвышение.
• Свобода личности есть верховный принцип общежития; права личности имеют своим источником метафизическое существо человека, поэтому свобода и право личности не могут быть расцениваемы по утилитарным и государственным соображениям, не могут отчуждаться.
• Свобода мысли нужна для мыслящих.
• Свобода не демократична, а аристократична. Свобода не нужна восставшим массам.
• Свобода предполагает, что жизнь не окончательно регулирована и рационализирована, что в ней есть зло, которое должно быть побеждено свободным усилием духа. С этим социальные утопии не считаются, совершенство и гармония осуществляется не через свободу.
• Свобода расковывает безудержную волю к равенству и таит в себе семя самоотрицания и самоистребления.
• Свобода совести насиловалась почти всеми революциями, уподоблявшимся в этом реакциям, и святости её не могли постигнуть люди с пафосом народовластия, как не знали её рабы единовластия.
• Священные права человека не заключены в демократии и не вытекают из неё. Суверенный народ может отнять у человека всё, что захочет, что найдёт нужным для своего блага. Самодержавие народа самое страшное самодержавие, ибо в нём зависит человек от непросветлённого количества, то тёмных инстинктов масс.
• Символика революции условна, её нельзя понимать слишком буквально. В русской коммунистической революции господствовал не имперический пролетариат, а идея пролетариата, миф о пролетариате.
• Следует всё время иметь в виду, что борьба за идеализм не есть борьба против реализма, идеалистическая философия не может посягать на позитивную науку.
• Слово "счастье" - самое бессодержательное и ничего не значащее из человеческих слов. Никакого критерия и мерила счастья не существует и никакого сравнения не может быть счастья одного человека со счастьем другого.
• Смирение есть один из методов перехода от состояния, в котором господствует низшая природа, к состоянию, в котором господствует высшая природа.
• Смысл исторического процесса можно искать только в идеологии, сколько бы мы ни говорили о значении экономики и материального развития.
• Смысл консерватизма не в том, чтобы замедлить движение вперёд и вверх, но чтобы предотвратить скатывание назад и вниз, в хаос и тьму первобытного общества.
• События истории происходят в ином времени, чем события природы, они происходят в историческом времени, в то время как события природы происходят в космическом времени. Космическое время есть круговорот, историческое же время есть линия, устремлённая вперёд.
• Совесть - глубина человека, на которой он соприкасается с Богом и слышит голос Бога.
• Создание братства людей есть задача духовная, не разрешимая социальной организацией.
• Создание школьных философских систем предполагает нарушение жизненного питания философии, непосредственного сообщения с бытием и заменяет его книжным питанием.
• Сознание основано на установке границ и противоположений, причиняющих боль, и не может не быть болью и страданием.
• Социалистическое государство - сакральное государство. Оно в принципе не может быть веротерпимо и не может признавать никаких свобод. Оно признаёт лишь права за теми, которые исповедуют правую веру, веру социалистическую.
• Социальная психопатия гораздо сильней социальной психологии. Абстракция больной мысли порождает миф, миф делается реальностью, переворачивающей историю. Поэтому так сложен вопрос о реальных силах истории.
• Спор есть терпимость, самый свирепый спорщик - терпимый человек, он допускает сосуществование иных идей, чем его идеи.
• Стихия революции всегда была антиперсоналистической, неблагоприятной свободе духа, свободе личности.
• Страх глубоко связан с фанатизмом и излечение от страха и было бы излечением от фанатизма и нетерпимости. Фанатику диавол всегда кажется страшным и сильным, он верит в него более чем в Бога.
• Существование личности предполагает существование сверхличных ценностей. Личности человека нет, если нет бытия, выше его стоящего, если нет того горнего мира, к которому она должна восходить.
• Считают, что смелость отрицания и отвержения гарантирует от мещанства, но забывают, что корень мещанства в умалении ценностей, в постепенном превращении великого в малое и в ничто, мировой трагедии в мещанскую драму, комедию и, наконец, в пошлый фарс.
• Творец одинок, и творчество носит не коллективно-общий, а индивидуально-личный характер. Но творческий акт направлен к тому, что имеет мировой, общечеловеческий, космический и социальный характер. Творчество менее всего есть поглощённость собой, оно всегда выход из себя. Поглощённость собой подавляет, выход из себя освобождает.
• Творческая избыточность предполагает неравенство, соревнование и подбор; во имя свободы творчества, во имя цвета жизни, во имя высших качеств должно быть оправдано неравенство.
• Творческая мощь индивидуальности умаляется и распадается в деторождении. Личность распадается в плохой бесконечности рода.
• Творческий акт есть всегда господство духа над природой и над душой, и предполагает свободу. Творческий акт не может быть объяснен из природы, в него всегда привходит свобода, которая не детерминирована ни природой, ни бытием.
• Творческое познание всегда предполагает не только сотворённый уже мир, но и тьму небытия. Поэтому творческий акт есть продолжение миротворения, соучастие в деле Божьем, ответ человека на призыв Божий. А это предполагает свободу, которая до бытия и прежде бытия.
• Терпимость не есть равнодушие и безразличие к добру и злу, терпимость есть добродетель свободолюбия и человеколюбия, бережное отношение к человеческим душам и к их жизненному пути.
• То нечеловеческое хамство, которое увидел Гоголь, не есть порождение старого строя, не обусловлено причинами социальными и политическими, наоборот, - оно породило всё, что было дурного в старом строе, оно отпечатлелось на политических и социальных формах.
• Только мещанская мораль понимает долг, как что-то внешнее человеку, навязанное со стороны.
• Тоталитаризм есть религиозная трагедия, и в нём обнаруживается религиозный инстинкт человека, его потребность в целостном отношении к жизни.
• Тоталитарные государства, которые стремятся к могуществу и требуют военной храбрости, не допускают моральной и гражданской храбрости и воспитывают рабов-трусов.
• Трагедия и горечь творчества заключается в том, что сознание насилует бессознательное творчество и искажает его результаты.
• Трагедия человеческой жизни коренится в столкновении ценностей разного порядка, в неизбежности свободного выбора между двумя одинаково дорогими ценностями и правдами.
• Трагизм нравственной жизни совсем не в столкновении добра и зла, божественного и дьявольского, трагизм прежде всего в столкновении одного добра с другим добром, одной ценностью с другой ценностью.
• Трагична не только неразделённая любовь, трагична всякая любовь по самой своей сущности, так как она не знает удовлетворения и успокоения, так как та идеальная мечта, которую лелеет в себе человеческая душа, не может осуществиться в жизни.
• Труден и трагичен путь свободы, потому что нет пути более ответственного и страдальческого. Всякий путь необходимости и принуждения - путь более лёгкий, менее трагический и героический. Вот почему человечество постоянно сбивается на соблазн подмены путей свободы путями принуждения.
• Тяжесть мира сковывает дух, когда относительное абсолютизируют. Но пафос всех социальных утопий и есть такая абсолютизация относительного. И Царство Божье отодвигается, когда его начинают мыслить социальным царством, когда его считают осуществимым на земле во времени.
• У женщины нет ничего несексуального, она сексуальна в своей силе и в своей слабости.
• У каждого своё предназначение в мире, и индивидуальные цели нельзя расценивать с точки зрения общеполезного.
• Убедительна в философском познании творческая интуиция, а не доказательность дискурсивной мысли. В философии истина показывается и формулируется, а не доказывается и обосновывается.
• Утопии гораздо более осуществимы, чем это кажется. Самые крайние утопии оказываются реалистичнее, чем умеренно-разумные планы организации общества, сохраняющие верность традициям.
• Утопии играют огромную роль в истории, могут быть движущей силой и оказаться более реальными, чем более разумные и умеренные направления.
• Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать окончательного их осуществления.
• Утопии осуществимы, но под обязательным условием их искажения.
• Утопии страшны тем, что они сбываются.
• Утопия всегда заключает в себе замысел целостного, тоталитарного устройства жизни. По сравнению с утопией другие теории и направления оказываются частичными и потому менее вдохновляющими. В этом притягательность утопии и в этом опасность рабства, которое она собою несёт.
• Фанатизм - некоторое умопомешательство, порождённое неспособностью вместить полноту истины.
• Фанатизм всегда вытесняет одной идеей все другие идеи, чем грешит против полноты жизни.
• Фанатизм всегда делит человечество на две части. Это есть военное деление, так как фанатизм не допускает сосуществования разных идей и миросозерцаний. Существует только враг, и враждебные силы унифицируются, представляются единым врагом.
• Фанатизм, т.е. предельная форма нетерпимости, есть утеря внутренней свободы. Фанатика порабощает идея, она суживает его сознание; он перестаёт владеть собой.
• Фанатик - эгоцентрик. Он всегда отождествляет свою идею, свою истину с собой. Он и есть эта идея, эта истина, он её единственный критерий.
• Фанатик видит лишь идею, беспредельно предан своей идее о Боге, но уже почти потерял способность созерцать живого Бога.
• Фанатик, одержимый манией преследования, который чувствует себя окруженным врагами, видит вокруг козни диавола - очень опасное существо, он всегда сам преследует, пытает и казнит.
• Философия должна быть органической функцией религиозной жизни, а не прислужницей теологии.
• Философия есть орган самопознания человеческого духа.
• Философия есть постижение смысла жизни, а религия - жизнь в этом смысле.
• Философия как творческий акт ничего общего не имеет ни с познанием натуралистическим, ни с познанием математическим - она есть искусство.
• Философия ни в коем смысле не есть наука и ни в коем смысле не должна быть научной. Научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости. Научность есть лишь одно из выражений утери свободы творческого духа.
• Философия предполагает общение на почве начальных и конечных интуиций, а не серединных доказательств дискурсивной мысли.
• Философия хочет не только узреть смысл, она хочет и торжества смысла. Философия не примиряется бессмыслицей мировой данности, она хочет или прорваться к иному миру, миру смысла, или открыть мудрость, вносящую свет в мир.
• Храбрость - не столько отсутствие страха, сколько победа над страхом.
• Христианская Истина могла бы быть даже очень опасна, от неё могли бы рухнуть все государства и цивилизации. И поэтому чистая Истина христианства была приспособлена к обыденной человеческой жизни и искажена.
• Целомудрие есть насквозь половое явление, это одно из направлений половой энергии.
• Человек - раб окружающего внешнего мира, потому что он раб самого себя, потому что он эгоцентрически самоутверждается.
• Человек есть религиозное животное, и, когда он отрицает истинного единого Бога, он создаёт себе ложных богов, идолов и кумиров.
• Человек есть существо бисексуальное, совмещающее в себе мужской и женский принцип в разной пропорциональности и нередко жестокой борьбе. Мужской принцип есть по преимуществу антропологический и личный. Женский же принцип есть по преимуществу космический и коллективный. Только соединение мужского и женского начала создаёт полноту человека. Мужчина, в котором совсем бы отсутствовал женский принцип, был бы отвлечённым существом, совершенно оторванным от космической стихии. Женщина, в которой совсем бы отсутствовал мужской принцип, не была бы личностью.
• Человек есть существо собой недовольное, неудовлетворённое и себя преодолевающее в наиболее значительных актах своей жизни.
• Человек есть существо эгоцентрическое и эгоистическое, но это не значит, что он любит себя. Люди нередко испытывают к себе отвращение и вымещают на других горькое чувство от себя.
• Человек есть существо, призванное к мистическому созерцанию Бога и духовных миров.
• Человек есть существо, собой недовольное, неудовлетворённое и себя преодолевающее в наиболее значительных актах своей жизни. Личность выковывается в этом творческом самоопределении. Она всегда предполагает призвание, единственное и неповторимое призвание каждого. Она следует внутреннему голосу, призывающему её осуществить свою жизненную задачу. Человек тогда только личность, когда он следует этому внутреннему голосу, а не внешним влияниям.
• Человек живёт в раздробленном мире и мечтает о мире целостном. Целостность есть главный признак утопии.
• Человек живёт и держится верой... Скепсис есть ослабление человека.
• Человек любит быть рабом и предъявляет право на рабство. Именно рабство есть требуемое человеком право.
• Человек не есть бессмертное существо. Бессмертие достигается в силу духовного начала в человеке и предполагает духовную борьбу. Это есть реализация полноты жизни личности. Бессмертна именно личность, а не душа как естественная субстанция.
• Человек не принадлежит целиком объективному миру, он имеет свой собственный мир. Человек как целостное существо не принадлежит природной иерархии и не может быть в неё вмещён. Человек как субъект есть акт, есть усилие.
• Человек поверивший есть человек, свободно дерзнувший, преодолевший соблазн гарантирующих доказательств.
• Человек призван быть творцом, соучастником в Божьем деле миротворения и мироустроения, а не только спасаться. И человек может иногда во имя творчества, к которому он призван Богом, во имя осуществления дела Божьего в мире, забывать о себе и своей душе.
• Человек призван к воинствованию, но это ничего общего не имеет с корпорацией военных, которая есть крайняя форма порабощённости и порабощения человека.
• Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.
• Человек творит потому, что он существо больное, раздвоенное и недовольное собой. Творчество есть один из путей исцеления, преодоление раздвоенности. В творческом акте человек выходит из себя, перестаёт быть поглощённым собой и терзать себя.
• Человек тогда только личность, когда он следует своему внутреннему голосу, призывающему его осуществить свою жизненную задачу, своё призвание. А призвание всегда носит индивидуальный характер, и никто другой не может решить вопроса о призвании данного человека.
• Человек, который думает, что получает ответы на свои молитвы, не знает, что исполнение его молитв исходит из его собственной природы, что ему удалось посредством мысленного молитвенного настроения пробудить чистоту той бесконечной силы, которая дремала внутри его самого.
• Человеческое сознание находится между двумя безднами, верхней и нижней, между сверхсознанием и подсознанием. Отсюда нравственная раздвоенность человека.
• Чтобы сохранить свободу и бороться за свободу, нужно уже в каком-то смысле быть свободным, иметь свободу в себе. Тот, кто раб до глубины существа своего, не знает имени свободы и не может за неё бороться.
• Чувство вины за всё совершаемое вокруг - это чувство свободного человека.
• Чудо должно быть от веры, а не вера от чуда.
• Эпоха просвещения есть такая эпоха в жизни каждого народа, когда ограниченный и самонадеянный человеческий разум ставит себя выше тайн бытия, тайн жизни, из которых исходит, как из своих источников, вся человеческая культура и жизнь всех народов земли.
• Эротическое потрясение - путь выявления красоты в мире.
• Этика есть боль, и никакой другой этики, кроме болезненной, быть не может. Не может быть блаженства в "добре", блаженство может быть лишь "по ту сторону добра и зла".
• Через одиночество рождается личность.
• Одиночество есть всегда сознание связанности с инобытием, с чуждым бытием. И самое мучительное одиночество есть одиночество в обществе.
• Можно показать, что добро - вид тайного зла. Также и зло можно представить новым и ещё не распознанным видом добра.
• Национализм всегда приводит к тирании.
• Это есть величайшая тайна человеческого существования. Быть личностью трудно, быть свободным - значит взять на себя бремя.
• Всякая власть открыто и прикрыто заключает в себе яд.
• За ошибки государственных деятелей расплачивается нация.
• Все революции кончались реакциями. Это - неотвратимо. Это - закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее были реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг.
• Хочу, чтобы было то, чего захочу - вот предельная формула демократии, народовластия. Само содержание народной воли не интересует демократический принцип. Народная воля может захотеть самого страшного зла, и демократический принцип ничего не может возразить против этого.
• Анархизм, в конце концов, есть форма реакционного восстания против культуры, неприятие культуры с её неравенствами, с её страданиями и вместе с тем с её величайшими подъёмами и расцветом, неприятие её во имя процесса уравновешивающего, сглаживающего и сметающего всё возвышающееся.
• Нет ничего более злого, чем стремление осуществить благо во что бы то ни стало.