ХОФФЕР, Эрик (1902-1983). Американский историк, философ.
В Антологии - 91 изречение этого автора

• Все наши добродетели, как отвага, долг, преданность, надежда, вера... легко превращаются в безжалостность.
• Совершенство чем-то античеловечно: усовершенствуя человека, можно превратить его в животное.
• Есть свобода делать то, что хочется, и есть право не делать того, что не желаешь делать.
• Если крысы всё ещё с нами - значит, корабль на плаву.
• Истинно верующих людей отличает смутное ощущение своей неполноценности, утрата положительной самооценки.
• Те, кто кусает руку, которая их кормит, склонны лизать сапог, который их бьёт.
• Мы все инстинктивно боимся цели. Многие из нас предпочли бы находиться в пути всю жизнь, так и не добравшись до места назначения.
• Пропаганда не обманывает людей, она лишь помогает им обманывать себя.
• Сбежав, мы чувствуем себя свободными - даже если сбежали со сковородки прямо в огонь.
• Главный смысл жизни человека в том, чтобы закончить замысел Бога - максимально развить свои способности и таланты.
• Вера в святое дело нередко заменяет утраченную веру в себя.
• Массовые движения могут возникать и распространяться без веры в Бога, но не без веры в какого-нибудь дьявола.
• Способность успешно обходиться без незаурядного лидера есть признак здорового общества.
• Всякая вера бессильна, если она не включает в себя веры в будущее, если не предсказывает светлого будущего. Так и доктрина: чтобы быть действенной, она должна быть не только источником власти, но и ключом к книге будущего.
• Массовое движение в фазе его подъема привлекает не тех, кто хочет продвинуть своё нежно любимое "я", а тех, кто старается освободиться от своего нежеланного "я", привлекает не возможностью успешной карьеры, а возможностью самоотверженно отождествить себя с каким-нибудь "священным делом".
• Чем меньше у человека оснований говорить о своем собственном превосходстве, тем больше он готов утверждать, что превосходством обладает его страна, его религия, его раса или его "священное дело".
• Бытует такая тенденция: судить о расе, о народе или об известной группе людей по их малодостойным членам. Хотя это явно несправедливо, но в этом есть доля правды, ибо, действительно, характер и судьба какой-либо группы часто определяются её худшими элементами.
• Выдающиеся личности играют значительную роль в оформлении всего народа, так же как и личности другой крайности - неудачники, не нашедшие себе места в жизни, парии, уголовники... В игре истории обычно участвуют лучшие и худшие, а игра идёт над головами большинства, сидящего посредине.
• Низшие элементы народа, отвергнутые, отодвинутые на задний план люди становятся сырьем для будущего нации. Камень, выброшенный строителями, становится краеугольным камнем нового мира. Именно те, кто абсолютно не ценят настоящего, попадают в первые призывники революций, массовых переселений, религиозных, расовых... движений, и накладывают свою печать на эти потрясения.
• Не страдания толкают людей на бунт, а аппетит, который приходит во время еды.
• Те, кто громче всех шумит о свободе, угнетаемые своими недостатками и обвиняющие в своих неудачах существующий порядок, имеют ещё меньше шансов быть счастливыми в свободном обществе. На самом деле их сокровенное желание - покончить со "свободой для всех", ликвидировать свободную конкуренцию и другие суровые испытания, которым подвергается личность в свободном обществе.
• Равенство без свободы создаёт более устойчивые общественные формы, чем свобода без равенства. Равенство является страстью масс, а свобода - страстью небольшого меньшинства.
• Идеальный кандидат в приверженцы массовое движения - одинокий неуспешный человек, желающий, растворившись в этом движении, замаскировать мелочность, убожество и ничтожность собственного существования.
• Идеал личного успеха, предложенный Западом населению отсталых стран, не может заменить защитной и успокоительной безымянности коммунальной жизни. Националистические движения в колониальных странах частично являются выражением стремления к групповому существованию и бегства от западного индивидуализма.
• Метод "разделяй и властвуй" не всегда действен. Раздробление деревенской общины, племени или нации на отдельные индивидуумы может способствовать возникновению массовых движений против правящей власти. Чтобы деление было эффективным, надо расчленять народы на разные общественные тела: расовые, религиозные или экономические, соперничающие между собой и не доверяющие друг другу.
• Восстания чаще происходят не против жесткости и тирании власти, а против её слабости и бесполезности.
• Слава - это, в первую очередь, театральное понятие. Стремления к славе не может существовать без яркого представления о некой аудитории - без мысли о том, что о наших славных подвигах узнают современники или же потомки.
• Мистицизм рассматривает настоящее как смутное и искаженное отражение огромной неизвестной жизни, которая находится позади нас; настоящее же - тень и иллюзия.
• Между радикалом и реакционером ясной границы нет. Реакционер, например, восстанавливая своё идеальное прошлое, проявляет радикализм. Его представление о прошлом основано не только на том, что в действительности было, сколько на том, что он хочет видеть в будущем.
• Неудачникам свойственно стремиться к невозможному - это способ маскировать свою неполноценность.
• Самопожертвование - шаг неблагоразумный, и оно не может быть итогом размышлений. Поэтому все вожди стараются отгородить своих приверженцев от действительности, и делают они это обычно утверждением, что окончательная и абсолютная истина выражена в их доктрине, а вне её нет ни правды, ни истины.
• То, что мы понимаем под слепой верой, поддерживается бесчисленными невериями в очевидное. Как же много неверия нужно для того, чтобы поверить!
• Уверенность истинноверующего в безошибочности собственной доктрины делает его недоступным для всего неясного, непредвиденного и неприятного в действительности окружающего мира. Он не боится опасности, он не падает духом перед препятствиями, его не сбить с толку противоречиями - и всё потому, что он отрицает их существование.
• Для доктрины, чтобы быть действенной, главное не то, чтобы её понимали, а чтобы в неё верили. И даже больше: мы можем быть абсолютно уверены только в тех вещах, которые не понимаем. Понятая доктрина теряет свою силу.
• Фанатик часто далеко не так принципиален, как это принято считать. Он посвящает себя делу не в силу веры в его справедливость, а из собственной крайней нужды за что-нибудь держаться. И часто именно эта нужда и превращает в его глазах какое-нибудь дело, за которое он ухватился, в "священное".
• Неверно, что фанатики разных оттенков должны находятся на разных полюсах: все они принадлежат к одному лагерю. Если они и ненавидят друг друга, то ненавистью братьев, они так же далеки друг от друга и так же близки, как Савл и Павел. И для фанатика-коммуниста легче стать фашистом, шовинистом или католиком, чем трезвым либералом.
• Противоположность религиозного фанатика - совсем не фанатик-атеист, а благодушный циник, которому совершенно всё равно - есть ли Бог или нет. А атеист - человек религиозный, атеизм для него - религия, в которую он поверил.
• Чтобы сплотить народ, необходим идеальный враг, то есть такой, чтобы под его категорию попали самые разные противники, чтобы все затруднения можно было объяснить происками этого врага, а все успехи - победой над ним.
• Причинять зло тем, кого мы ненавидим, это значит подливать масла в огонь нашей ненависти. И, наоборот, поступать с врагом великодушно - значит притуплять нашу ненависть к нему.
• Винить во всём других - это громко шуметь с целью заглушить голос собственной совести.
• Нельзя сделать людей смиренными и кроткими тем, что мы укажем им на их вину и заставим стыдиться. Этим мы, скорее, сделаем их высокомернее и агрессивнее.
• Хотя ненависть - удобное орудие для мобилизации в целях самозащиты, в конечном счёте обходится она не дёшево. Мы расплачиваемся за ненависть тем, что теряем в себе ценности, которые старались защитить.
• Ничтожные, неудовлетворённые своей жизнью люди часто верят, что новый порядок всё исправит, а для его пришествия надо всё старое разрушить до основания. Они полны ненависти ко всему существующему и видят во всеобщем падении и хаосе приближение всеобщего братства.
• Когда теряют личную независимость в коллективности массового движения, то находят для себя новую свободу - свободу ненавидеть, запугивать, лгать, мучить, убивать, предавать без стыда и зазрения совести.
• Ненависть и жестокость, берущие своё начало в себялюбии и эгоизме, не идут ни в какое сравнение по эффективности со злобой и безжалостностью, порождаемыми самоотверженной преданностью идее, массовому движению.
• Пропаганда не способна насильно овладеть не принимающими её умами или внедрить в них совершенно новые мысли. Умелый пропагандист только отзывается на сокровенные чувства людей, заставляет кипеть мысли и страсти, уже бродившие в их умах.
• Объединение в коллектив есть скорее процесс вычитания, а не сложения. Для того, чтобы слиться с коллективом, человек должен подавить многие свои естественные наклонности, ограничить свою индивидуальность, свободу выбора, независимость суждений.
• Без фанатика массовое недовольство остаётся ненаправленным и может вылиться только в бессмысленный бунт. Без фанатика начатые реформы не меняют старого образа жизни и всякая перемена государственной власти обычно сводится только к замене правления. Без фанатика действительно новые начинания невозможны.
• Дорогу массовому движению прокладывают "люди слова", осуществляют движение фанатики, закрепляют "люди действия", стремящиеся уже не к обновлению мира, а к обладанию им.
• Лидер должен быть прагматиком и реалистом, но говорить должен языком мечтателя и идеалиста.
• Многие прозрения святого проистекают из его опыта как грешника.
• Чтобы понять религию какого-либо человека, нет необходимости выслушивать, во что он верит, а следует выяснить, что он ненавидит.
• Пустая голова отнюдь не пуста: она заполнена мусором.
• Надрываясь ради самого необходимого, человек ещё остаётся животным. Он становится именно человеком лишь тогда, когда тянется к ненужному и нелепому.
• Отнимите у человека забавы, капризы и роскошь, и вы превратите его в существо скучное и вялое, едва ли достаточно деятельное, чтобы обеспечить себя необходимыми средствами существования. Общество впадает в застой, если люди становятся слишком рациональными или слишком серьёзными, чтобы увлечься побрякушками.
• Для некоторых свобода - это право делать то, что хочется. Для большинства же - это право не делать то, чего не хочется.
• Людям, желающим преобразовать страну, необходимо разжечь в народе страстную надежду. Всякая вера, как и доктрина бессильна, если она не включает в себя веры в будущее Эрик Хоффер
• Разница между консерватором и радикалом заключается главным образом в разнице их взглядов на будущее. Страх перед будущим заставляет опираться на настоящее и цепляться за него, в то время как вера в будущее делает нас более восприимчивыми к перемене.
• В дни, когда по улицам носятся надежды и мечты, благоразумным лучше всего запереть свои двери, закрыть окна и сидеть спокойно, пока всё не утихнет. В мире обычен чудовищный разрыв между надеждами, - как бы они сами по себе ни были благородны и хороши, - и теми действиями, которые они вызывают.
• Для того, чтобы броситься с головой в революцию, люди должны быть крайне неудовлетворенными, не очень бедными и иметь такое чувство, что, обладая могучей доктриной, непогрешимым вождём или новыми методами, они получают доступ к источнику всесокрушающей силы.
• Вера в "священное дело" частично заменяет утраченную нами веру в самих себя.
• Своими собственными делами человек больше занимается тогда, когда они имеют смысл; в противном случае он бросает свои бессмысленные дела и лезет в чужие, что часто выражается в лихорадочном интересе к общественным или к национальным делам.
• Убегая от самого себя, мы или бросаемся на шею соседу, или хватаем его за горло.
• Из факта, что массовые движения привлекают людей одного и того же психологического типа, следует, что все массовые движения взаимозаменяемы и одно движение легко может превратиться в другое.
• Смутьяны в рабском обществе - это освобождённые рабы. Непривычная свобода для только что освобождённого раба - корень его недовольства.
• Если человек лишён талантов сделать что нибудь для себя, то свобода для него - угнетающее бремя. К чему свобода выбора, если он ни на что не способен?
• Неудачники стремятся больше к равенству и братству, чем к свободе. А если они и требуют свободы, то свободы для установления равенства и для нивелировки общества.
• Когда же движение начинает улучшать свою доктрину, делать её более понятной, это верный признак того, что период его бурного развития кончился.
• Когда доктрина перестаёт быть непонятной, она должна быть хотя бы неясной: если же она становится и понятной, и ясной, она должна быть хотя бы недоступной для проверки.
• Активное массовое движение отвергает настоящее и интересуется только будущим. Именно из такого отношения к настоящему вытекает сила движения: оно может не считаться с настоящим - со здоровьем своих последователей, с их средствами и самой их жизнью.
• Разжигание страстей помогает нарушить внутреннее равновесие человека, а после потери им внутреннего равновесия страсти разгораются ещё больше.
• В ничем не оправданной ненависти выражаются отчаянные усилия подавить сознание нашей собственной недостаточности, никчёмности, вины и других недостатков. Презрение к самому себе переходит в ненависть к другим.
• Легче ненавидеть врага, в котором много хорошего, чем врага насквозь дурного. Кого мы презираем, того ненавидеть не можем.
• Страстная ненависть может придать значение и цель даже пустой жизни. Таким образом, люди, угнетённые бесцельностью своей жизни, пытаются найти для неё новое содержание.
• Когда теряем нашу личную независимость в коллективности массового движения, мы находим для себя новую свободу - свободу ненавидеть, запугивать, лгать, мучить, убивать, предавать без стыда и зазрения совести. В этом и есть часть того, чем притягивает массовое движение.
• Ненависть - не только средство для объединения, но и продукт объединения. Нет милосердной церкви или милосердной революционной партии. Ненависть и жестокость, берущие своё начало в себялюбии и эгоизме, не идут ни в какое сравнение по эффективности со злобой и безжалостностью, порождаемыми самоотверженностью.
• Когда мы наблюдаем кровопролитие, террор, разрушение во имя таких благородных порывов, как любовь к Богу, нации, народу, к эксплуатируемым и тому подобному, мы обычно приписываем это властолюбивому и циничному руководству. В действительности же не манипуляции вождей, а процесс объединения, начавшийся во имя благородных целей, превращает благородные побуждения в ненависть и насилие.
• Пропаганда утверждает не новые мысли, а только оформляет те, которые уже существовали. Добровольно верить можно заставить только в то, что люди уже "знают".
• И у принявших веру под давлением насилия также может появиться фанатизм. Он помогает оправдать свою трусость. Эрик Хоффер
• Страсти обращать людей в свою веру и господствовать над миром являются симптомом внутреннего недостатка движения.
• Экзальтация - возбуждение истинно-верующего - от чувства освобождения: он был освобождён от тяжести самостоятельного существования.
• Внедряемая и вколачиваемая преданность - церкви, партии, родине, вождю - закрепляют неполноценность личности. Ибо любая преданность отнимает что то у человека.
• Массовое движение обычно не появляется до тех пор, пока не опорочен существующий порядок. Дискредитация эта не происходит в результате злоупотреблений власть имущих, а является результатом работы недовольных интеллектуалов. Там, где они не проявляют недовольства, даже несостоятельный существующий порядок может долго сохраняться, пока не разрушится сам по себе.
• Когда основы власти разрушены, но она продолжает существовать, это значит, что общество не имеет образованного слоя или между властью и интеллектуалами установился тесный союз. Там, где образование даёт человеку высокое положение в обществе, - существующий порядок обычно свободен от широкой критики и протеста.
• В любом общественном строе, где интеллектуалы принадлежат к правящему слою, оппозиция изнутри появиться не может, а иноземное массовое движение опоры себе там не найдёт.
• Интеллектуалы, поднявшиеся против установленного порядка, обычно выступают с требованием свободы слова. Но массы выступают не за свободу слова, а за свободу от невыносимо тяжёлого бремени самостоятельного существования, от бремени свободы выбора.
• Добрым движение быть не может, какой бы возвышенной ни была вера, как бы достойна ни была цель движения, если его активная фаза тянется слишком долго.
• Истинноверующий писатель, художник или учёный творит не для того, чтобы выразить самого себя, или чтобы спасти свою душу, или открыть новую истину и красоту; его задача, как он её сам понимает, - предостерегать, советовать, уговаривать, прославлять или осуждать.
• Фанатичное состояние ума само по себе душит все виды творческой работы; презрение фанатика к настоящему не позволяет видеть все сложности и неповторимости жизни; все, что волнует творческую фантазию, фанатику кажется обыкновенным или вредным.
• Слепота фанатика, с одной стороны, - источник силы (он не замечает препятствий), но, с другой стороны, - причина его умственной бесплодности и эмоциональной серости. Фанатик уверен, что всё знает, поэтому не способен на новое. В основе его взглядов лежит убеждение, что жизнь и вселенная укладываются в простую формулу.
• Когда массовое движение поднимается для конкретного улучшения жизни народа, концом движения, естественно, будет завершение реорганизации общества. Когда же конечной целью является идеальное общество, активная фаза становится бесконечной.