БРОДСКИЙ, Иосиф Александрович (1940-1986). Российский поэт.
В Антологии - 36 изречений этого автора

• Произведение искусства обращается к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения. За это и недолюбливают искусство ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости. Ибо там, где прошло искусство, они обнаруживают на месте ожидаемого согласия и единодушия - равнодушие и разногласие, на месте решимости к действию - невнимание и брезгливость.
• Литература помогает человеку уточнить время его существования, отличить себя в толпе как предшественников, так и себе подобных.
• Эстетический выбор всегда индивидуален, и эстетическое переживание - всегда переживание частное. Всякая новая эстетическая реальность делает человека, её переживающего, лицом ещё более частным, и частность эта, обретая форму художественного вкуса, уже сама по себе может оказаться если не гарантией, то формой защиты от порабощения. Ибо человек со вкусом менее восприимчив к повторам и ритмическим заклинаниям, свойственным любой форме политической демагогии.
• В настоящей трагедии гибнет не герой - гибнет хор.
• Существование языка в течение следующего тысячелетия определяется не столько количественным составом нации, на нём говорящей, сколько качеством стихотворения, на нём сочиняемого. Поэт есть средство существования языка.
• Культура гибнет только для тех, кто не способен создавать её.
• Подлинной опасностью для писателя является не столько преследование со стороны государства, сколько возможность оказаться загипнотизированным его очертаниями.
• Наравне с землёй, водой, воздухом и огнём, деньги суть пятая стихия, с которой человеку чаще всего приходится считаться.
• Жечь книги - это, в конце концов, всего лишь жест; запрещать их публикацию - это фальсификация времени.
• Всякое творчество есть по сути своей молитва. Всякое творчество направлено в ухо Всевышнего.
• Не язык орудие поэта, а скорее наоборот: поэт - орудие языка.
• Только если мы решили, что "сапиенсу" пора остановиться в своём развитии, следует литературе говорить на языке народа. В противном случае народу следует говорить на языке литературы.
• Самая надёжная защита против Зла состоит в крайнем индивидуализме, оригинальности мышления, причудливости, даже - если хотите - эксцентричности. То есть в чём-то таком, что невозможно подделать, сыграть, сымитировать; в том, что не под силу даже прожжённому мошеннику.
• Старайтесь быть добрыми к своим родителям. Если вам необходимо бунтовать, бунтуйте против тех, кто не столь легко раним. Родители - слишком близкая мишень; дистанция такова, что вы не можете промахнуться.
• Как хорошо, что некого винить,
  Как хорошо, что ты никем не связан,
  Как хорошо, что до смерти любить
  Тебя никто на свете не обязан.
• Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство... В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.
• Любовь есть роман между предметом и его отражением.
• Время создано смертью.
• Поэт может разговаривать с тираном, но не с демократией. Тирана можно в чем-то убедить, перед лицом демократической системы поэт бессилен.
• У поэта перед обществом есть только одна обязанность, а именно: писать хорошо. То есть обязанность - по отношению к языку, поэт - слуга языка. Он и слуга языка, и хранитель его, и двигатель.
• Индивидуум должен игнорировать обстоятельства. Он должен исходить из более или менее вневременных категорий. А когда начинаешь редактировать - в соответствии с тем, что сегодня дозволено или недозволено, - свою этику, свою мораль, то это уже катастрофа.
• И элитарная, и массовая культура - это части единого процесса.
Пишущий человек может переживать своё горе подлинным образом. Но описание этого горя - не есть подлинные слёзы, это всего лишь приближение к подлинной реакции.
• Стихосложение - есть отрыв от контекста.
• С человеком на его языке никто не говорит! Даже когда с вами жена разговаривает, она не на вашем языке говорит! Разговаривая с ней, вы приспосабливаетесь к жене. И к другу вы себя приспособляете.
• Русский язык не выносит языка, которым пользуется власть. Именно поэтому и не печатают у нас настоящих поэтов: власть хочет установить некоторую языковую доминанту, в противном случае всё выйдет из-под контроля.
• Существуют две разные вещи: нормативная лексика официоза и язык литературы; они противостоят друг другу. Стилист избегает банальности, а государство смотрит с подозрением на любого писателя, который не пользуется жаргоном "Правды".
• Именно армия окончательно делает из тебя гражданина; без неё у тебя ещё был бы шанс, пусть ничтожный, остаться человеческим существом.
• Из преступлений наиболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое - пренебрежение книгами, их нечтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же это преступление совершает нация - она платит за это своей историей.
• Для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительней, чем для человека, Диккенса не читавшего.
• Мало того, что нужно жить, ежемесячно надо ещё и платить за это.
• Свобода слова неизбежно ведёт к его инфляции.
• Поэту политическая свобода или её отсутствие не особенно важны в той мере, в какой отсутствие свободы не угрожает его физическому существованию.
• Ничто так не мостит дорогу тирании, как культурная самокастрация. Когда потом начинают рубить головы - это даже логично.
• Величие поэта определяется "суммой зла", направленного против него.
• Поэзия это не "лучшие слова в лучшем порядке", это - высшая форма существования языка.