ГЕРДЕР, Иоганн Готфрид (1744-1803). Немецкий мыслитель.
В Антологии - 73 изречения этого автора

• Боги всё продают человеку за его труды не из зависти, а из благожелательности.
• Природа ничему не препятствует и не останавливает даже самую разнузданную силу, но кладёт всем вещам предел так, что всё, всякое действие снимается обратным, уничтожается противодействием, а остаётся лишь полезное и благодатное. Одно зло губит другое. Оно должно или примириться к общественному порядку, или погубить само себя.
• Человек в душе своей ленив, и привыкнув к христианской заботе о душе, не может уже обходиться без неё.
• Истинное величие зиждется на сознании своей силы, ложное же на сознании слабости других.
• Страсти в человеке постоянно бодрствуют, высматривая себе добычу; рассудок же спит, пока его не разбудят.
• Угнетают лишь тот народ, который позволяет себя угнетать.
• Два величайших тирана на земле: случай и время.
• Нет ничего менее определённого, чем слово "культура", и нет ничего более обманчивого, как прилагать его к целым векам и народам. Как мало культурных людей в культурном народе.
• Представляя читателям выношенную книгу, автор рассчитывает на немногих людей, чьи сердца бьются в такт с его сердцем, кому в странствии по лабиринту лет стали дороги такие же или похожие представления. С ними незримо ведёт он беседу.
• Многие не видят плана и отрицают, что такой план есть, а некоторые думают о нём с дрожью и робостью,- сомневаясь, веруют и, веруя, сомневаются.
• Когда жизнь рода обеспечена, природа постепенно выпускает индивида из рук своих.
• Человек - это выродившееся животное, которое в погоне за неведомыми высшими совершенствами совсем утратило своеобычность своей природы.
• Человек обретает истину заблуждаясь.
• Душа животного покорна инстинктам и нужде. А человек - первый вольноотпущенник творения. В нём - весы, на них взвешивает он добро и зло, истину и ложь; он может искать, он может выбирать.
• Мы приходим и уходим, и каждый миг приносит на землю и уносит тысячи; земля - пристанище для странников, блуждающая звезда, на которой останавливаются и с которой улетают караваны птиц.
• Кто испытал многое, многому и научился; ленивый и праздный не знает, что скрыто в нём и на что он способен.
• Блаженство - это внутреннее состояние; и мера и определение его заключены внутри каждого существа.
• Радость - вокруг тебя, в тебе, дочь трезвого ума и тихого наслаждения, сестра умеренности и удовлетворённости существованием своим, жизнью и смертью.
• Катастрофы имеют способность класть конец всем прежним несчастьям и производить на свет новые.
• Семья или родство - это единственный естественный разряд общества. Человеческому рассудку или потребностям людей предоставлено возводить на нём свои здания.
• Предводитель, за которыми следовали люди, словно животные, вскоре мог уже в обхождении с ними пользоваться правами человека над животными.
• Под ярмом деспотизма и самый благородный народ утрачивает своё благородство, привыкает к своему ярму, целует и увивает свои цепи.
• Ничто так не противно самим целям правления, как неестественный рост государства, хаотическое смешение разных человеческих пород и племён под одним скипетром.
• Венец не дарует ни добродетелей ни талантов, но родит притязания.
• Возможно, что государство нуждается в правителе, его помощниках, войско - в вожде, народ - в повелителе, но только дурной врач будет лечить так, чтобы больной не мог обходиться без него.
• Только религия принесла народам науку и культуру, которые в первое время были просто особой религиозной традицией.
• Древние философы рассказывают нам в своих мифах ребяческие истории, но в них показан весь узел проблемы, где связаны воедино все концы человечества.
• Когда обычаи противодействуют естеству, то они становятся лживыми, лишают человека сил.
• Язык - это сосуд, в котором отливаются, сохраняются и передаются идеи и представления народа.
• Закон судьбы жесток, но благодатен: всякое зло, а потому и всякая чрезмерная власть должны пожрать сами себя.
• Дух завоевания в народе сам приводит себя к гибели на протяжении всего нескольких поколений.
• История учит, что необузданность губит сама себя, безграничная власть, не признающая над собой закона, - самая ужасная слабость. Но мягкое правление сатрапов - неизлечимый яд для народов и для царей.
• Нужда и обстоятельства - такие пружины, которые способны сделать с человеком абсолютно всё.
• Деспотизм существует только у таких наций, которым угодно нести его, то есть у таких, которые не очень остро чувствуют гнетущую их тяжесть.
• Семя не будет целую вечность произрастать на одной и той же почве, а, будучи вовремя перенесено на другое место, принесёт более сочные и свежие плоды.
• Удивлённо пялить глаза и без толку запоминать имена народов не значит заниматься историей; наблюдая историческое явление, размышляющий разум должен проявлять всю свою остроту, как и при наблюдении явлений природы.
• Судьба открывает свои намерения и до конца проявляет себя в том, что реально существует, а не в том, что могло бы быть.
• История - это наука о том, что реально существует, а не о том, что могло бы быть согласно тайным намерениям судьбы.
• Здоровье и долговечность государства опираются не на точку высшего развития его культуры, а на мудрое или счастливое равновесие его живых творческих сил. Чем ниже расположен центр тяжести в этом живом стремлении, тем твёрже и долговечнее государство.
• Коллегиальная власть лучше хранит в себе сам дух гибельных или благих для судеб мира принципов, чем переменчивая цепочка государей.
• Красноречие и наука об истории пользуются лишь временами свободы, когда все гражданские и военные дела совершаются открыто.
• Мы бродим по лабиринту, в котором жизнь наша занимает одну пядь, и потому нам всё равно, есть ли у лабиринта план и есть ли из него выход.
• Всякая вещь, если только это не безжизненное орудие, заключает свою цель в самой себе.
• Все заблуждения человеческие - туман, окружающий истину, и все страсти людские - буйные побеги силы, которая сама не знает себя, а по природе своей стремится лишь к лучшему.
• У многих древних было своё государственное искусство, но очень ограниченное. Оно приносило пользу отдельным родам, но не предотвращало гибели целого народа.
• Любое государственное неразумие пользуется неправильной таблицей умножения и, начисляя себе огромные суммы, тем не менее лишается всяческих преимуществ.
• Максимум совершенства связи между людьми - вот что определяет счастье государства, а не какой иной максимум.
• Лишь разуму и справедливости должны учиться люди. Если оставаться верным их духу, то опыт каждого поведёт вперёд, а разум и справедливость придадут делам постоянство, соразмерность и красоту. Тогда доброта проникнет в сердце, совершенство - в строй государства, а счастье - в жизнь людей.
• Все сомнения, все жалобы на хаос, на почти незаметные успехи благого начала в человеческой истории проистекают оттого, что странник, погружённый в скорбь, наблюдает лишь очень короткий отрезок пути.
• Провидение - это не привидение, которое должно попадаться на каждом шагу и без конца вмешиваться в дела людей, стараясь достичь каких-то частных и незначительных целей, предписанных фантазией и капризом.
• Природа рассчитывала не на правителей и не на государство, а на благополучие людей. Государство и их правители не так скоро расплачиваются за своё неразумие.
• Всемирная история, как то бывает в жизни отдельных людей, безнадзорных и заброшенных, до дна исчерпает, наконец, все глупости и все пороки человеческого рода. Нужда заставляет, и человек усваивает постепенно принципы разума и справедливости.
• Человек разумный и добродетельный везде будет счастлив в Царстве Божием, потому что разум не требует внешней награды, как и добродетель.
• Только разум и справедливость длятся, а глупость и безумие разоряют землю и уничтожают сами себя.
• Варвар царит, образованный завоеватель несёт культуру.
• Духовные пастыри со временем начинают обращаться со своей паствой как с настоящими овцами.
• Иметь своё мнение - значит упорствовать в ереси.
• Правоверный католицизм превратился бы в стоячее болото, если бы неукротимые ветры ересей не приводили его в возбуждение.
• Обычно обрядами пытаются заменить то, что недостаёт душе культа.
• Доколе рабски почтительно произносят имена толкователей Писания, до тех пор не способны ни понять Писания, ни воспользоваться собственным разумением.
• Одиночество, уединение преображает опыты и страсти деятельной жизни в принципы, в питательные соки.
• Люди нередко копаются в земле, пытаясь найти то, что лежит на поверхности.
• В политическом строительстве редко здания возводятся по определённому плану. Обычно строит само время.
• Дальше всех будет тот, кто поначалу и не знает, куда дойдёт, но, согласно твёрдым правилам, пользуется всяким преимуществом, которое дарует ему время.
• Церковь сеет духовное, а пожинает телесное.
• Ни одно историческое событие в мире не протекает отдельно. Заключённое в уже наличествующих причинах, в духе времён и народов, оно - лишь циферблат часов, стрелка которых движима скрытыми в самом механизме гирями.
• Судопроизводство - лабиринт формальностей и словесных распрей; вместо благородного, умного судьи - ум, изощрённый в применении хитроумных приёмов; язык права, законов - запутанный, непонятный.
• Молодость языка, богатая синонимами, образными выражениями, метафорами, - это поэтический возраст. На смену ему идёт период художественной прозы - зрелость языка. Здесь не утрачена ещё поэтическая красота речи, но язык приобрёл определённую строгость и стройность. Последний период наступает тогда, когда на смену красоте приходит точность, - это философский возраст языка.
• Язык прогрессирует как средство выражения абстрактного мышления, но это приводит к потере его поэтического богатства.
• Учение о конечных целях не принесло никакой пользы для истории природы, породив лишь вредные иллюзии, тем более оно не приложимо к истории человечества. Вместо вопроса "Для чего?" нужно ставить единственный возможный вопрос "Почему?". В исторических явлениях нужно отыскивать не какие-то неизвестные нам тайные предначертания, а причины, эти явления породившие.
• Если труд разума и добродетели напрасен, то страдает от этого только время.
• Образование метода мышления, помыслов и нравов - вот что заслуживает имени воспитания, а никак не преподавание, обучение.
• Из истории мы черпаем опыт, на основе опыта образуется самая живая часть нашего практического ума.